ЗАДЕРЖАНИЕ УКРАИНСКИХ ПРАВОЗАЩИТНИКОВ БЕЛОРУССКОЙ МИЛИЦИЕЙ– КАК ЭТО БЫЛО

Мартыненко О.А.

28 мая 2011 года белорусская неправительственная организация «Комитет защиты репрессированных «Солидарность» проводила в Минске международный круглый стол. Тема круглого стола была одновременно как актуальной для правоохранителей Белоруссии, так и профессионально интересной для неправительственных организаций – «Вопросы реформирования системы МВД: опыт соседей и вызовы для Белоруссии».

   Мероприятие было официально заявлено заранее, разосланы программа и приглашения, подготовлен зал по адресу ул.Машерова, 8 в офисе Белорусского народного фронта, располагающийся буквально в соседнем здании с Академией МВД.

    Из иностранных гостей на круглый стол прибыли Ольга Саломатова (Россия, сотрудник Варшавского Хельсинского фонда), Вадим Пивоваров и Олег Мартыненко (Украина, Ассоциация УМДПЛ), Алла Благая (Украина, эксперт в области предупреждения домашнего насилия и преступности несовершеннолетних).

     Начавшееся вовремя, заседание круглого стола было прервано около 11.20 ч. практически на втором выступлении, когда в зал вошли трое. Один из вошедших был в форме лейтенанта милиции, второй – молодой человек в камуфляжной куртке, со старой рацией в ухе и чем-то тяжелым под полой куртки, очень напоминающий по очертаниям обычный пистолет. Третий вошедший своим спортивным костюмом, бульдожьим лицом и коротко остриженной головой на туловище в полтора центнера сильно напоминал знаменитых гопников и люберов одновременно. После первых вопросов лейтенанта о сути происходящего и выяснения, кто из присутствующих граждане Белоруссии, а кто – чужие, последовала категорическая команда всем предъявить паспорта. Нам с трудом удалось заставить лейтенанта представиться. Не показывая удостоверения, лейтенант все же сообщил, что он - участковый инспектор Мартынович Валерий Александрович. Знакомился он с паспортами достаточно кратко – просто сложил их стопкой в руку и приказал всем иностранным гражданам последовать на улицу. На все вопросы присутствующих о цели его визита, причинах такого поведения и прочая участковый отвечал достаточно простыми фразами «Вы все там узнаете», «Это вас не касается», «Вам все там объяснят», «Потом во всем разберемся».

      Видя, что он начинает сомневаться в законности своих действий, инициативу перехватил гопник в спортивном костюме, который просто начал выволакивать нас из помещения, буркнув для непонятливых, что он тоже из милиции. Заодно прихватил и тех белорусских наших коллег, которые еще не научились в родной стране всегда и везде носить с собой паспорт как гарантию сытой и счастливой жизни.

     Вот так, с синяками на руках и в помятой одежде мы оказались на улице, где нас сразу усадили в старый микроавтобус на 8 посадочных мест, 5 из которых уже были заняты одним милиционером и другими молодыми людьми с короткой стрижкой, рацией в ушах и старыми наручниками на джинсах. Эти люди нас встретили категорической командой выключить и сдать им все мобильные телефоны. Их объяснения были так же коротки: «Не важно, кто я такой и как моя фамилия», «Была команда сдать телефоны – сдавайте», «Куда надо, туда и едем» и универсальная фраза «Вам там все расскажут».

      Кто-то из них все-таки сказал, что мы будем доставлены в Советский райотдел. Он нас практически не обманул – потом мы узнали, что действительно были в этом райотделе. Но самим выяснить это было практически невозможно – нас завезли с черного входа, а в дежурную часть нас никто вести и не собирался – всех быстро увели вниз, в подвальное помещение типа класса служебной подготовки.

     Пришедшие на смену нашим конвоирам люди тоже были одеты разношерстно – от старого белорусского костюма до спортивной формы. На наши вопросы эти люди объяснялись не менее туманно: «Мы вам позже все объясним», «Сейчас мы выясним, каким образом вы попали в Белоруссию», «Скоро мы во всем разберемся». Знакомиться с нами они тоже не хотели и честно говорили, что их фамилии, должности и звания нам абсолютно не нужны и нас вовсе не касаются. Чуть позже прибыл старший лейтенант в милицейской форме, начавший быстро переписывать наши паспортные данные и тоже категорически молчавший о своей фамилии и должности. Требования сообщить о происходящем в посольства и консульства вызвали раздраженное выражение на лицах, а расспросы о судьбе конфискованных телефонов решили просто – принесли их через 15 минут и вывалили на стол, не давая забрать или проверить их целость.

      Люди в гражданской одежде вообще мало обращали на нас внимания и практически не реагировали на задаваемые вопросы. Их больше беспокоило что-то другое, из-за чего они громко шептались и постоянно бегали в коридор. В какой-то момент старший лейтенант вдруг бросил писать, услышав что-то, сказанное ему на ухо очередным вошедшим человеком в гражданской одежде. После чего сразу собрал все свои вещи, застегнул папку и бодро объявил, что он представлял тут миграционную службу, что въездные документы у нас в порядке, претензий к нам он не имеет, и что находиться без регистрации на территории Беларуси мы можем на протяжении одного месяца. И так же быстро ретировался, поскольку снова получил от нас кучу вопросов, на которые отвечать явно не собирался.

    Шушуканье и беганье в коридор длилось долго. Пришел в зал и участковый, который проводил наше задержание. Ничего он по-прежнему не собирался объяснять – ни причины доставки в райотдел, ни наш статус, ни смысл происходящего. Судя по его лицу, он ненавидел свою работу и сегодняшний день.

      На втором часе пребывания нас развели по разным кабинетам. Мой собеседник отказался представиться и попросил дать показания по сути произошедшего. Произошедшее, по его словам выглядело так: «Нам поступил сигнал о том, что в помещении, где вы находились, слышны крики и шум драки. Мы направили туда оперативную группу. Объясните, что произошло». Дальнейший диалог строился не по самой умной схеме:

- Скажите, пожалуйста, а кому я должен объяснять происходившее?

- Мне.

- А Вы кто? Сотрудник милиции? Если да, то кто именно? Какая Ваша должность?

- Это неважно.

- Тогда скажите, в какой роли я должен Вам это рассказывать? Как потерпевший, как свидетель или как подозреваемый?

- Мы потом разберемся с Вашим статусом. А сейчас давайте показания.

- Извините, не могу. Я не вижу в кабинете ни одного должностного лица, который имеет право это требовать. Вы для меня – незнакомый человек в гражданской одежде, с неизвестным мне статусом и я, наверное, на этом закончу общение с вами.

- То есть, Вы отказываетесь давать показания?

- Пока не отказываюсь, но не вижу, кому их можно предоставить.

- Мне. (Круг замкнулся).

     Этот круг мы повторили пару раз. После этого собеседник махнул на меня рукой, сам написал в протоколе опроса об отказе давать показания и сам это заверил.

     Мои коллеги тоже дали очень мало ценной для милиции информации о мнимой драке. Поэтому еще через час нас официально предупредили о недопустимости нарушения белорусского законодательства в части участия в незаконных митингах и массовых собраниях и потребовали расписаться. Расписываться мы отказались, но спустя 20 минут нам выдали назад паспорта, телефоны, усадили в ту же машину и без всяких объяснений отвезли в зал заседаний, где проходил круглый стол.

      Как мы узнали потом, во время нашего пребывания в подвале райотдела туда приезжали российский и украинский консулы, звонили из Украины наши коллеги-правозащитники. Но сотрудники Советского райотдела всем отвечали одно и то же – ни российских, ни украинских граждан в райотделе нет. Вот так. Может, это мы ошиблись и нам показалось, что мы просидели в классе служебной подготовки целых 3 часа? Тогда почему так хорошо запомнился стенд с наглядными материалами о приготовлении самодельного взрывного устройства рядом с портретом Лукашенко и старый туалет на третьем этаже? Мистика…

http://umdpl.info/index.php?id=1307035736